 |
 |
О нас | Услуги | Оборудование | Книги по теме | Примеры | Связь | Карта | Форум | Видео | En |
О прогнозировании аварийных ситуаций планетарного происхожденияГликман А.Г.
Когда мы видим трещины в стенах домов, провалы в асфальте, проваливающиеся люки, хронические ремонтные работы на трубопроводах, аварии на шахтах, дамбах, электростанциях и т.д., и т.п., очень хочется обвинять в каждом конкретном случае конкретных людей. Но, как оказалось, это неправильно. Нет никаких конкретных людей. Все перечисленные и многие другие аварии, происшествия и катастрофы происходят по причине свойств нашей планеты. То есть, причины - геологические. Впервые такая мысль возникла в начале XIX века, когда происходил строительный бум в связи с развитием железнодорожного транспорта. При замене внезапно разрушившихся домов, вновь построенные дома на том же месте тоже разрушались. 150 лет во всем Мире искали геологические объекты, виновные в этом. Для этого использовали бурение. Возникшее таким образом направление назвали инженерно-геологическим. Но когда поняли, что поиски напрасны, бросили это дело. Все, кроме России. Здесь в каждом городе есть ТИСИЗы, в СПб - трест ГРИИ, в Москве - ПНИИИС. Правда, никто из работников этих институтов не знает, почему геология, которой они занимаются, называется инженерной. И занимаются они не определением устойчивости, надежностью и прогнозом разрушений инженерных сооружений, а совсем другой наукой. Наука эта заключается в том, что они продают разрешения на строительство. Без всяких на то оснований разрешают строить там, где и собирались строить, и так, как собирались строить. Эти разрешения дорого стоят, примерно 10% от стоимости всего строительства. Но это не страшно, потому что делается это за счет тех, кто уже оплатил строительство. В случае, если внезапное разрушение всё же произойдет, то строители за это отвечать не будут. Инженерная геология, инженерная геофизика звучит гораздо солиднее и представительнее, чем просто геология и геофизика. А те, кто говорит, что занимается инженерной геофизикой (или геологией), не знают, почему оно так называется. И когда я увидел в фейсбуке, что там существует группа инженерной геофизики, я обрадовался. Найти коллег всегда приятно. Но когда я спросил у них, какие аварии они прогнозируют, мне пообещали набить морду. И я понял, что у них именно такое понимание инженерной геофизики. Меня тема прогнозирования разрушения инженерных сооружений коснулась, когда в 1973-м году была расформирована кафедра радиоэлектроники в ленинградском Горном институте (ЛГИ), где я работал, и меня перевели на Горный факультет, на кафедру разработки пластовых месторождений (РПМ). Пластовые месторождения - это, в первую очередь, угольные месторождения. Что я там буду делать, сначала никто не знал, но там работал заведующим лаборатории ныне покойный Овчаренко Борис Петрович (все его называли БП), которому радиоинженер был очень нужен. Дело в том, что одной из важнейших проблем угольных шахт является внезапное обрушение пород кровли. Это дает половину травматизма во всем Мире, и нет ни одного горняцкого коллектива, где бы ни пытались создать метод прогнозирования этой беды. Я к этому моменту уже 3 года читал курс шахтной геофизики студентам 5-го курса и шахтным геологам на факультете повышения квалификации (ФПК), и мне, естественно, было интересно поработать в этом направлении. В шахтах из геофизики использовалась в основном сейсморазведка. И именно ее следовало применить при попытках решения этой задачи. Сейсморазведка - это очень просто. Она, по сути, применяется в природе дельфинами, летучими мышами. Каждый из них, кто в воде, а кто - в воздухе, создают звуковой (акустический) луч, который распространяется в своей среде и отражается от встреченных препятствий. Эти отражения улавливаются животными, и они получают информацию о наличии препятствий. Я до этого 6 лет занимался гидроакустикой на подводных и надводных кораблях Северного флота, и особых сложностей здесь вроде бы не должно было возникнуть. Идея прогнозирования у БП уже была, поэтому на мою долю оставалось только сделать соответствующую аппаратуру. Он подошел к этому на мой взгляд весьма логично. Он считал, что обрушиться может только достаточно разрушенная порода. Неразрушенная порода прежде, чем обрушиться, должна сначала разрушиться. Следовательно, для надежного прогнозирования обрушения кровли нужно научиться определять ее нарушенность. Акустика, по идее, должна бы эту задачу решить путем определения затухания поля в горных породах. ЛГИ имел первоклассную библиотеку, и я пытался найти там хотя бы какую-то информацию по этому поводу. Но никакой информации о практическом применении акустики твердых сред я не нашел. Простейший и важнейший вопрос: «на какой частоте вести измерения?» ответа не получил. Ну, и было решено разбить исследования на две части. На первом этапе прозвучивать породный слой на всех (поочередно) частотах, чтобы выбрать оптимальную частоту. А второй этап не понадобился, и вот почему. Сделал я генератор (в шахтном, естественно, исполнении), и мы с БП отправились на шахту, в Донбасс. Мы предполагали, что зависимость амплитуды сигнала (I/Imax) по мере изменения частоты прозвучивания f , будет иметь вид графика, по характеру, геометрически подобного графику а на рис.1, потому что, согласно учебной литературе, с увеличением частоты затухание должно увеличиваться.
Мы предполагали, что затухание будет так же изменяться при изменении расстояния от источника поля. И поэтому на абсциссе графика на рис.1 мы имеем как бы две оси. Рассстояние от источника зондирующего сигнала l и частоту излучения f. Однако в результате измерения оказалось всё не так, как ожидалось. На самом деле, зависимость I/Imax от f оказалась геометрически подобной графику b. Здесь необходимо отойти от темы, чтобы дать пояснения.
Я бы не хотел здесь углубляться и расписывать это средствами математики, так как просто не уверен, что человек среднего уровня будет это читать. Я же это знаю потому, что на втором курсе нам, студентам радиотехнического факультета, читали предмет «теоретические основы радиотехники», и там давался этот материал в полном объеме [1]. И любой радиоинженер, увидев график b, скажет, что это изображение гармонического сигнала, а объект, спектральное обследование которого привело к получению такого сигнала, является колебательной системой. На рис.2а показан гармонический затухающий сигнал на оси времени.
На рис.2b показан точно такой же сигнал, но на частотной оси. Объект, который на ударное воздействие реагирует сигналом, который имеет вид затухающей синусоиды, является колебательной системой. Это определение за 100 лет дал лорд Кельвин, и оно и по сей день является оптимальным. Первая колебательная система, которая была открыта за 100 лет до наших измерений лордом Кельвином, была электрическим колебательным контуром, который представляет собой соединенные между собой конденсатор (С) и катушку индуктивности (L). При разряде заряженного конденсатора С через катушку индуктивности L возникнет сигнал, подобный показанному на рис.2. Открытие колебательного L-C контура - это одно из величайших открытий физики. Оно ознаменовало начало эры радиотехники. И если бы это открытие не было осуществлено, у нас не было бы ни радио, ни телевидения... Обнаружение графика b на рис.1 означает открытие в горном деле новой колебательной системы. Эта колебательная система относится к акустике, то есть к физике поля упругих колебаний. Упругая Колебательная Система получила свою аббревиатуру УКС. Ну, и какое же значение имеет открытие УКС? В первый же день, когда мы это обнаружили, мы поняли, что мы теперь сможем определять толщину (геологи говорят - мощность) породного слоя, залегающего в кровле, без бурения. Простым ударом молотка по кровле мы получим синусоидальный сигнал, частота которого f будет связана с толщиной h этого породного слоя обратной пропорциональной зависимостью так, как это показано на рис.2b. Таким образом, мы получили возможность определять мощность (h) породного слоя, а ведь это ключик к определению устойчивости кровли. Понятно ведь, что чем мощнее породный слой, тем он прочнее и, стало быть, устойчивее. Неразрушающего метода определения толщины породного слоя до этого не существовало. В дальнейшем на этом принципе был сделан прибор (он назывался «Резонанс»), с помощью которого мы определяли частотный спектр сигнала, возникающего при ударе по породному слою. Ну, и, стало быть, строение пород в кровле. В быту, в нашей жизни мы часто встречаемся с колебательными системами (с УКС). В первую очередь, это посуда, которая звенит при почти любом прикосновении к ней. Ну, естественно, это струнные музыкальные инструменты. Так что, это было не открытие УКС, а открытие этих свойств у горных пород, и соотношений между размерами объектов из горных пород h и частотой их собственного звучания f: h = V / 2 f = λ/2 (1) Здесь λ - длина волны, и, что интересно, размер (толщина) колебательной системы равен половине длины волны, как и в электродинамике (радиотехнике). При своем повествовании я должен постоянно оборачиваться назад, на уже существовавшие знания. В данном случае, согласно всем справочникам, скорость распространения поля упругих колебаний Vдля всех горных пород очень различна и зависит от того, какая именно эта порода где ее месторождение. Так вот, я не знаю, откуда они это взяли, но это неправильно. С погрешностью, не превышающей 10% скорость распространения поля упругих колебаний V во всех горных породах равна 5000м/с. Это проверено на образцах (одинаковых по форме и размерам), в лаборатории, с помощью специальной ультразвуковой аппаратуры. Почему же в справочниках такая чушь написана?... Как оказалось, объекты не из всех материалов являются колебательными системами (иначе говоря, резонаторами). Так, объекты из стекла, металлов и сплавов, и из горных пород являются резонаторами, а из оргстекла и ряда пластмасс - нерезонаторы. Почти все угли - нерезонаторы. К сожалению, то, что была открыта новая УКС, и значение этого, понял только я, потому что я это проходил в курсе радиотехники, но вообще, на моем веку я не встретил ни одного человека, который бы смог понять, что такое колебательная система. Почему-то этот материал оказался неподъемным. Или я плохо рассказываю. Я посмотрел в википедии определение колебательной системы, и у меня сложилось впечатление, что там написано специально так сложно и бестолково, чтобы никто не понял. Посмотрите сами на то, что там написано и сравните с определением лорда Кельвина. Когда я сделал доклад на кафедре о том, что у нас (с БП) получилось, никто ничего не понял именно потому, что никто из моих коллег просто не знал, что такое колебательная система. Но когда до них дошло, что я выполнил задание и нашел метод определения толщины (мощности) породного слоя, и теперь метод определения устойчивости кровли есть, то решение избавиться от меня стало окончательным, и со временем (в 1993 году) выполненным. Я долгое время не мог понять, что вызвало у моих коллег такую ненависть и ярость. Но потом узнал, и понял, что, конечно же, они правы. Кафедра РПМ была самой большой в ЛГИ, и имела в своем составе примерно 40 человек. Почти все они были кандидатами и докторами технических наук. И добрая половина их писали диссертации на тему «определение устойчивости кровли в подземных выработках». Но зачем же они мне дали такое задание? Да потому что они были уверены, что у меня ничего не получится. Но, значит, их диссертации были туфтой, липой, обманом, фейком, как теперь говорят? А других диссертаций и не бывает. Это я узнал от БП. А физику возникновения этого повального обмана я узнал гораздо позже, но об этом потом. Аппаратура «Резонанс» была сделана в начале 80-х годов, в доцифровую эпоху. То есть, это была аппаратура аналоговая, со своими слабостями и несовершенством. Но даже такая аппаратура позволяла определять мощности породных слоев и тем самым прогнозировать обрушение пород кровли. В один прекрасный момент, для того, чтобы понять, что же мы даем с помощью этой аппаратуры, главный геолог шахты Распадская Андреев В.П. попросил меня поисследовать кровлю в одной из капитальных выработок. Но он не сообщил мне, что по этому штреку уже существовала информация, полученная при бурении с поверхности в ходе раскроя шахтного поля, когда строилась эта шахта. Мы определили, что в кровле действительно залегает мощный породный слой, мощность которого составляла 17м, и это совпало с результатами бурения. Это был песчаник (информация из паспорта этой скважины). И, казалось бы, что эта выработка была безусловно устойчивой, и не требующей применения крепи. Естественно, что крепи там и не было. Однако наряду с этим, мы обнаружили, что на одном участке этот слой пронизан множеством горизонтальных границ. То есть этот песчаник оказался мелкослоистым, а эту информацию бурение дать не может. Такая порода, несмотря на высокую прочность каждого элементарного слоя, при малейших подвижках разрушится, и в этом кроется огромная опасность. Поэтому мы рекомендовали установить в зоне слоистости пород кровли крепь. Наша рекомендация вызвала взрыв юмора у геологов, и куда нас послали, я точно не помню. И мне просто ничего не оставалось, как написать докладную директору шахты. Также понятно, какую реакцию это вызвало у геологов и у других работников шахты. В общем, нам пришлось уехать с шахты... Месяца через 2 геологи шахты Распадская позвонили мне в СПб и сообщили, что кровля в указанном нами месте рухнула, и если бы не крепь, все-таки возведенная в указанном нами месте, то погибли бы две бригады горнорабочих, которые в этот момент там находились. Одна бригада (30 человек) шла в забой, а вторая такая же шла из забоя. И в тот момент, когда они встретились, кровля рухнула. Потом, когда мы стали снабжать и другие шахты аппаратурой «Резонанс», подобные случаи время от времени повторялись. Это всё продолжалось до 1993-го года, когда нас всех, работающих по этой тематике, уволили из ЛГИ по статье «сокращение штатов» В общем, я уже давно ожидал чего-то подобного, так как наш метод использования акустического поля для получения информации противоречил официально признанному методу так называемой лучевой сейсморазведки, и, в общем-то, наносил ему имиджевый вред. Я тогда уже начал понимать, что лучевая сейсморазведка в принципе не могла давать информацию. Ведь поле, излучаемое при ударном воздействии не проникает сквозь геологические объекты и не отражается от них (а особенно, если это плоскопараллельные слои), а как бы растекается по этим объектам-резонаторам, не выходя за их пределы. Когда я начал читать свой курс по шахтной геофизике, мне необходимо было поставить к этому курсу лабораторные работы. При этом оказалось, что как в ЛГИ, так и в других ВУЗах подобного профиля лабораторных работ по сейсморазведке не было вообще. Более того, когда на кафедре геофизики узнали, что я ставлю лабораторные работы по сейсморазведке, зав. кафедрой геофизики стал настаивать на том, что я должен быть уволен, и уж во всяком случае, должен прекратить читать свой курс. Интересно, почему бы это... Я никогда не скрывал, что лабораторные работы были поставлены, и что ни одна из них не подтвердила ни одного положения лучевой сейсморазведки [2]. Более того, я делал доклады на эту тему на кафедре РПМ и на других кафедрах, где проявляли интерес к нашим работам. К тому же, в результате контактов с отделом сейсмологии и сейсморазведки ЛОМИ (ленинградского отделения математического института им. Стеклова) я узнал о том, что за всё время существования лучевой сейсморазведки (с 1900 года) в Мире не было ни одного случая совпадения сейсморазреза с разрезом геологическим, полученным с помощью бурения. Доклады о сделанной работе имеют очень большое значение в науке. Однажды мой доклад о том, как мы прогнозируем устойчивость кровли подземных выработок, помог мне узнать очень важную вещь о науке. После доклада ко мне подошел неизвестный мне товарищ, отрекомендовался как заместитель директора Института Проблем Комплексного Освоения Недр (ИПКОН), и сказал, что им очень нужна наша аппаратура и методика того, что я докладывал. Но, узнав, что я даже не к.т.н., он сказал, что для того, чтобы они могли взять на вооружение мою разработку, мне придется сначала защитить диссертацию. И попросил меня написать для него статью о нашей разработке. Спустя какое-то время мне позвонил человек, который должен был организовать мою защиту. Этот человек очень положительно отозвался о моей статье, но сказал, что защититься по этой теме невозможно. В чем же дело? Как оказалось, главным требованием к диссертации является отсутствие в ней чего-либо нового. Я был просто потрясен. Люди из ИПКОНа требовали, чтобы я всё же защитился, но все их попытки организовать мою защиту упирались в выполнение этого требования. И я прекратил общение с ними. Но ведь получается страшное дело. Получается, что все диссертации у нас липовые. Ученые, защитившие подлог, теряют свою научную потенцию, даже если она у них до этого была, и теперь никогда не будут пригодны для научной работы. Это значит, что кто-то, не знаю уж, из каких соображений просто обезглавил нашу науку. То есть, получается, что вся горная наука- просто липа. И сейсморазведка (лучевая) - ее яркий представитель. Применение лучевой сейсморазведки во всем Мире(!) сводится к «подтягиванию» результатов сейсморазведки к разрезам, полученным с помощью бурения. Я узнал, что ни один сейсморазведчик в Мире не согласится осуществлять сейсмоизмерения, не имея паспорта скважины, пробуренной в зоне, подлежащей исследованию. Эту скважину называют опорной. Как это по-научному!)) Таким образом, я понял, что лучевая сейсморазведка, которая с самого начала была научным заблуждением, сейчас является обманом в мировом масштабе. Надо сказать, что не только у меня сложилось такое мнение о лучевой сейсморазведке. И в 70-х годах возник международный проект под названием «Кольская сверхглубокая», назначением которого было выяснение истинного положения дел в сейсморазведке. Согласно этому проекту, нужно было выбрать на Земле малоизученный участок, сделать там сейсморазведку и спрятать результаты ее в сейф. Затем пробурить в этой зоне опорную скважину и затем, после окончания бурения сравнить результат сейсморазреза с результатом бурения. В связи с этим проектом в ЛГИ была создана лаборатория Балтийского Щита, которая отвечала за сейсморазведочную его часть. Заведовал этой лабораторией зав. кафедрой геофизики ЛГИ. Когда скважина было пробурена на глубину около 13км, трос порвался, и тогда началось сравнение сейсмоинформации с информацией, полученной при исследовании 13-ти км керна. Анализ полученной информации показал, что сейсморазрез никак не коррелируется с геологическим разрезом. Более тщательное изучение показало, что на глубину до 300 метров разрезы совпадают до малейших деталей. А еще более тщательное изучение показало, что сейсморазведка была выполнена тогда, когда бурение уже прошло 300м. Стало понятно, что сейсморазведчики похитили информацию о строении первых 300 метров, полученную бурением, после чего, как обычно, «подтянули» сейсморазрез к разрезу геологическому. В хищении информации был заподозрен зав. лаборатории Балтийского Щита, он же зав кафедрой геофизики. Так вот почему он так возражал, чтобы я ставил лабораторные работы по сейсморазведке! Он видимо знал о несостоятельности сейсморазведки как источника информации, и боялся, что и я это пойму на основании результатов работы моих лабораторных установок. Ну прям как в воду смотрел. Общее собрание участников этого проекта шло трое суток. И было решено всю полученную информацию засекретить. От кого? От спонсоров. От тех, кто платит за исследования. Итак, вокруг сейсморазведки сложилась следующая ситуация. Все государства, которые могут позволить себе иметь собственную геофизику, 90% всех геофизических денег отдают сейсморазведке, а оставшиеся 10% - всем остальным геофизическим методам. Ну кто же может отказаться от таких денег?!... Я всю эту историю не скрывал ни от кого, и, думаю, поэтому все, кто занимались нашим направлением, в 1993 году были уволены из ЛГИ. А свое научное направление мы назвали спектральной сейсморазведкой. Увольнение из ЛГИ было для нас трагедией, так как при этом мы потеряли допуск в шахты, а кроме шахтных измерений, мы ничего не умели. Но прежде, чем устраиваться на работу в охрану или в ларек (а больше никакой работы тогда не было), мы решили сделать напоследок спектрально-сейсморазведочный профиль (ССП) по газону, по травке. И были Его Величеством Случаем вознаграждены по-царски. Профиль имел длину 1км, шел по Торфяной улице, от Серафимовского кладбища до Богатырского проспекта. На длине этого профиля мы обнаружили 4 примерно одинаковых по очертаниям объекта. Эти объекты на ССП-разрезе, построенном по профилю, имели форму воронок, с острием, направленным вниз. Именно тот результат я показать не могу, потому что качество было просто ужасным. Мы только-только начали переходить на цифровую аппаратуру, и находились в переходном состоянии. Запись сигнала осуществлялась на портативный аналоговый магнитофон, оцифровка делалась в офисе, с помощью АЦП, работающего от сети, а обработка информации шла вручную, с помощью программы МАТЛАБ. Современное изображение подобной информации приведено на рис. 3. Но тем не менее, очертания воронкообразных объектов читались однозначно. Когда мы вернулись к месту измерений, то оказалось, что каждая воронка находилась в непосредственной близости от инженерного сооружения, имеющего четкие признаки разрушения. Первый воронкообразный, ближайший к кладбищу объект находился около недостроенного дома. То, что называлось тогда долгостроем. Вид его был ужасный. Было построено всего два этажа, и верхняя горизонтальная железобетонная плита имела такой вид, будто в нее попала бомба. Вторая воронка была около дома, стена которого имела вертикальные трещины. Третья была около примерно так же разрушенного дома, и последняя - около какого-то учебного заведения. Там кроме вертикальных трещин и трещин между углами оконных переплетов были еще глубокие как бы траншеи в земле. Остальные дома видимых трещин не имели. У нас сразу же возникло подозрение, что эти воронкообразные объекты - это те самые объекты, которые геологи искали в XIX веке. Но что это были за структуры, мы не представляли себе. Впрочем, нашлись любознательные геофизики, которые откликнулись на наши вопросы и сделали вдоль Торфяной улицы, в точности повторяя наш профиль, радоновую съемку. И у них в центре каждой воронки был резкий подъем уровня радона. По мнению геологов и геофизиков, наличие радона свидетельствует о связи воронкообразных объектов с околоядерным пространством, поскольку источник радона может быть только там. И они посоветовали нам эти объекты назвать зонами тектонических нарушений (ЗТН). С тех пор прошло больше 20 лет, и мы видели тысячи таких объектов. Один из них показан на рис. 3.
Этот профиль был пройден в поселке Усть-Луга при поиске точки водопритока. Эта точка оказалась на 40-м метре профиля. Если бы здесь находилась шахта, то, независимо от ее глубины при пересечении её вертикальной линии, соединяющей все острия воронок, в подземных выработках имела бы место аварийная ситуация. При этом, если бы горные породы в этой шахте были бы сверхпрочные (скажем, как песчаник), то они были бы разрушены на тонкие горизонтальные слои. Ведь разрушение идет пульсацией и раскачиванием, а при этом всегда образуется такая вот слоенка. И еще одно. Теперь уже не нужно для осуществления прогноза спускаться в шахту. Если вы на земной поверхности увидели ЗТН, то зона разрушения будет находиться на вертикали от центра ЗТН на любой глубине (!). Вообще-то ЗТН как понятие уже существовали, но непосредственному аппаратурному определению (выявлению) они не подлежат. По существующему определению, эти зоны возникают при наползании друг на друга тектонических плит. Но давайте откровенно, ведь эти пресловутые плиты экспериментально выявить невозможно, а тем более, зарегистрировать их движение. Всё это взялось исключительно из мысленных моделей. Из опыта мне известно, что геофизики провозглашают обнаружение ЗТН тогда, когда они не знают, что за объект они обнаружили. Здесь же, при ССП-определении этих зон всё очень конкретно. Есть на ССП-разрезе воронкообразный объект, значит, это ЗТН. Поскольку ЗТН оказались инициаторами разрушения инженерных сооружений, то для внесения определенности, необходимо было найти механизм, разрушающий сооружения в ЗТН. Этот механизм был найден Сашуриным А.Д. в 1998 году [3]. Будучи очень серьезным специалистом в области геодезии, он с помощью космической геодезической аппаратуры обнаружил, что на Земле есть зоны, в которых резко снижается эффективность геодезических приборов. Будучи весьма точной аппаратурой, она в этих зонах в десятки раз увеличивает свою погрешность. Как оказалось, причина увеличения погрешности геодезической аппаратуры в том, что в ЗТН происходит пульсация грунта (горных пород), и погрешность определения своего места определяется амплитудой этой пульсации. Эта амплитуда достигает 10 и более см. Период этой пульсации - минуты, и поэтому глазами ее не увидеть. Но при видеосъемке она видна. Планетарная пульсация - результат трещинообразования в коре Земли. А поскольку наша планета является совокупностью колебательных систем, то мы находимся на Земле как бы как на батуте. А теперь представим себе, что часть железобетонной плиты покоится на неподвижном грунте, а часть - на пульсирующем. Но периодический знакопеременный изгиб железобетонной плиты неизбежно приведет к появлению в ней трещин. То, что железобетон, который держит колоссальные нагрузки на сжатие, совершенно не держит изгибные напряжения - это момент известный. В качестве иллюстрации сказанного приведем рис. 4, где показано, во что превратилось совсем не старое здание управления Санкт-Петербургским портом, оказавшееся в ЗТН. Кстати, на этом изображении видно, что разрушения идут в основном по линиям, соединяющим углы оконных проемов и по вертикали.
Вот так может выглядить разрушение инженерных сооружений путем их раскачки. Как оказалось, в ЗТН инженерные сооружения не только разрушаются, но еще и находящиеся там люди заболевают различными, часто тяжелейшими заболеваниями. Наиболее болезнетворными свойствами обладают участки, где ЗТН находятся близко друг к другу. Этим характеризуются болота. В рассказе А.И.Куприна «Болото» поразительно точно описывается жизнь людей, живущих на болоте. Страшные болезни как бы окутывают людей от мала до велика, и каждый из них живет с ожиданием собственной смерти. В болотоведческой литературе указано, что происхождение болот объясняется высыханием озер. Как показали наши исследования, болота возникают там, где ЗТН находятся очень близко друг к другу. В этих участках происходит проседание поверхности, обводнение ее, и возникает болотная растительность. А если ЗТН выстраиваются в цепочку, то образуются русла речек и ручьев, которые подпитываются водой из ЗТН. Наличие их мы проверяли зимой, со льда на реке Белая и на реке Урал... Согласно СНиПам, строить на территории осушенного болота можно. Для этого следует убрать торф, засыпать грунт песчано-гравийной смесью, уплотнить с помощью катка и забить сваи. Однако, как оказалось, это не помогает. Все рекомендованные средства никак не исключают все те свойства ЗТН, которые являются разрушающими и геопатогенными. Начиная с 1993-го года мы весьма успешно занимаемся поиском точек водопритока родниковой воды, и выявлением зон, не осложненных наличием ЗТН. За это время мы установили, что все аварии и катастрофы, перечисленные в начале статьи, а также и не перечисленные - всякие чернобыли, фукусимы и прочие саяно-шушенские гэс произошли именно по причине наличия и воздействия ЗТН. Объект, изображенный на рис.3, иллюстрирует много свойств ЗТН. В большинстве случаев, зонам тектонических нарушений соответствуют несколько воронок, как бы вставленных одна в другую. Очертания этих воронок - это траектории сползания вниз породных слоев. Это сползание происходит вплоть до колоссальных глубин. Думаю, что до околоядерного пространства Земли. Трещины, в которых заключены эти воронки, возникают в коре Земли в результате увеличения давления в ядре. А вода, поднимающаяся по этим трещинам, синтезируется в ядре Земли по схеме, предложенной геологом Лариным В.Н.[4] Точка водопритока на 40-м метре профиля, показанного на рис.3, одновременно является и центром геопатогенной зоны, являющейся следствием глубинных газов, и пульсации, оказывающей разрушающее действие на окружающие инженерные объекты. Сейчас существует некоторое количество отрядов, которые обучены нами, и с помощью аппаратуры ССП занимаются поиском воды и ЗТН на всех континентах. Так что, смею надеяться, что потихонечку человечество с проблемой прогнозирования внезапных разрушений справится. А проблемы, которые нам создают наши коллеги по геофизическому цеху - это нормально, потому что для науки нет ничего больнее, чем процесс смены парадигмы [5]. Литература
|
||||||
