Тайна обрушений раскрывается!..

интервью А. Гликмана опубликовано во Всероссийском журнале
"Строительство" N 7-8 - 2006

     Последние годы ознаменовались серией громких обрушений зданий - начиная от "Трансвааль-парка" и кончая домами в Чехии и Германии. Подозреваю, что негромких обрушений было гораздо больше. Однако, как оказалось, в Санкт-Петербурге живет и работает ученый, который уже несколько лет знает, почему рушатся здания, рвутся трубы и разбиваются дороги. Его очень не любит официальная наука, но его исследования могут спасти тысячи жизней и миллиарды рублей. Слово - директору научно-технической фирмы "Геофизпрогноз" Адаму ГЛИКМАНУ.
     - Адам Григорьевич, для меня тема внезапных обрушений началась с Вашего интервью в "Новой газете", где Вы, если можно так сказать, раскрыли многие загадки техногенных катастроф, в частности, обрушений зданий. А с чего эта тема началась для Вас?

     - Начало моей нынешней работы лежит в моем далеком прошлом радиоинженера, когда мы с коллегами в Ленинградском Горном институте решали проблему прогнозирования внезапного обрушения пород кровли в угольных шахтах. Эта проблема чрезвычайно серьезная, поскольку влечет за собой большие человеческие жертвы. Внезапными обрушениями занимаются все горно-исследовательские лаборатории мира, и все ищут ключик к разгадке физики этого процесса. Совершенно случайно мы этот ключик обнаружили.
     Оказалось, что сделать этот прогноз элементарно просто. Аппаратура, которую мы предложили, позволяла выявлять поверхности, по которым идет предшествующее обрушению расслоение пород кровли. Попадание было практически 100%, то есть, в шахтах, использовавших нашу аппаратуру, внезапного обрушения быть уже не могло. Мы 16 лет, вплоть до 1993 года исследовали проблемы безопасности во всех угольных регионах Советского Союза. Работа была необыкновенно интересной! Но вот рухнул СССР, рухнула горная наука, да и сам Горный институт, и мы остались со своей физикой, методикой и аппаратурой на улице.
     Тогда, организовавшись в собственную научно-техническую фирму, мы решили посмотреть, что будет, если работать той же аппаратурой не снизу вверх, как в шахте, когда мы работали в кровлю, а сверху вниз, что называется, по травке. При первых же измерениях были случайно обнаружены некоторые объекты, которые прорисовывались на получаемых нами разрезах, и первоначально были нам совершенно непонятны. Это были как бы воронки, которые как геологические объекты, в силу высокой однородности петербургского грунта и горных пород, не могли иметь места.
     Как оказалось, каждая из этих воронок является признаком того, что наш профиль пересекает зону тектонического нарушения. То есть, если в гранитах, а они у нас в Санкт-Петербурге находятся на глубине порядка 250 метров, имеет место тектоническое нарушение, то осадочные породы, которые покрывают это нарушение, находятся в состоянии повышенной трещиноватости. И вот этот факт проявляется воронкой на наших распечатках. Правда, первоначально сознание того, что мы можем выявлять зоны тектонического нарушения, не принесло удовлетворения. Дело в том, что, если судить по учебной и научной литературе, тектонические нарушения хорошо изучены, потому что их можно определять любыми методами - как геологическими, так и геофизическими.
     Однако на самом деле, как оказалось в результате дальнейшей работы, до нас эти зоны не видел никто. Не было таких технических средств, с помощью которых их можно было увидеть! Тектонические нарушения, как оказалось, можно было увидеть только глазами, и только в том случае, если гранит не покрыт осадочными породами. Тогда в граните видны трещины и уступы, их можно картировать, зарисовать - и все в порядке. Если гранит покрыт осадочным чехлом - эти нарушения не видны, и оказывается, что вся современная наука о влиянии тектонических нарушений и их свойствах возникла исключительно в головах ученых и додумывалась как нечто очевидное. В результате, появилась масса учебников, статей в энциклопедиях и т.д. Но, как известно, в физике очевидность - это путь в тупик, потому что доказывать нужно все - и это показывает вся история физики, математики и других естественных наук.
     Так, например, в результате этих очевидностей в СНиПах появилось утверждение, согласно которому если вы строите в зоне тектонического нарушения, но мощность осадочного чехла достаточно большая, можно строить любые ответственные сооружения. А что значит "достаточно большая"? Для одного сооружения - достаточно, для другого - нет. Да очень просто - если все развалилось - значит, она была недостаточной!
     - То есть, определить эту достаточность на момент начала строительства не представляется возможным?
     - Ну так ведь если невозможно обнаружить саму зону тектонических нарушений, как можно определить ее влияние? Вообще, что бы там ни говорили, древнейшим ремеслом является именно строительство, и есть очень древние записи о внезапных разрушениях. И вот, наконец-то, механизм этих разрушений оказалось возможным понять.
     Так а сами-то строители испытывают неудобство от своего непонимания?
     Ну нет конечно! Так уж мы, люди, устроены, что свое непонимание чего-либо мы для самих себя прячем под как бы научными понятиями. В каждой области знания существуют свои такие вот ширмы. Для строителей - это суффозия. Это слово означает вынос грунта. Когда часть дома в буквальном смысле теряет под собой почву, то в качестве объяснения этого произносят - суффозия... и вопросы исчезают. А куда вынос? Как это происходит? Это остается за рамками сознания.
     Так вот, возвращаясь к механизмам формирования внезапных разрушений. Итак, мы обнаружили, что эти самые воронки на наших распечатках обязательно присутствуют около домов, которые либо уже разрушились, либо находятся в состоянии разрушения. В результате наблюдений в течение нескольких лет удалось сформулировать ряд свойств зон тектонических нарушений (мою статью по этому поводу можно прочитать на нашем сайте). Свойств оказалось много, они потрясающе интересны и неожиданны, их никто раньше не знал, и рано или поздно они определят весь дальнейший путь строительной теории и практики.
     Первое свойство заключается в том, что грунт в зоне тектонического нарушения имеет несущую способность не постоянную, а изменяющуюся во времени. Она начинает уменьшаться после начала воздействия строительной техники. Например, перед строительством взяли пробу грунта и определили, что он достаточно прочный для любого строительства. А по окончании или даже в процессе строительства здание вдруг рушится. Повторная проба грунта показывает, что там не грунт, а некая жидкая субстанция, и строить на ней нельзя. Но есть же заключение геологов! И строитель делает вывод, что тот, кто дал первое заключение, его обманул. И есть инженеры-геологи, которые по этой причине несут совершенно незаслуженное наказание.
     Вот один из примеров, как проявилось это свойство зон тектонических нарушений. В 1913 году в Канаде рухнул Трансконский элеватор. Этот случай известен всем строителям, его проходят во всех институтах как пример - правда, непонятно, пример чего, потому что причина разрушения так и осталась строителями неосознанной. Элеватор - серьезное сооружение, он имел размеры 30 на 40 метров, и год спустя после начала эксплуатации он в течение 23 часов аккуратно лег на бок. Один угол его ушел в глубь на 8 метров, а противоположный поднялся на 3. Перед началом строительства было бурение, которое выявило наличие сухих глин 16-метровой мощности, на которых можно отлично строить. Однако после аварии оказалось, что породы, в которые погрузился угол элеватора, представляли собой жидкие, пластичные, водонасыщенные глины, на которых строить нельзя. К счастью, у геологов сохранился керн и все документы, доказывающие, что изначально все было в порядке. Еще один интересный факт: глубже этих 16 метров залегала известняковая плита, которая в момент первого бурения была, а в момент второго ее уже не было.
     И вот более полувека на симпозиумах и в различной литературе специалисты обсуждали, что же здесь произошло. Кто-то высказал предположение, что в известняковой плите развился карст, ведь известняк - это порода возможного карстообразования. Но этого человека быстро успокоили тем, что сказали: то, что творится на 20-метровой глубине, уже никого не интересует.
     Это общеизвестное утверждение. Оно вытекает из того, что земная толща рассматривается как совокупность упругих плит. Если бы это было действительно так, то влияние сооружения распространялось бы не глубже 15м. И с другой стороны, влияние того же карста на здание ощущалось бы лишь в том случае, если бы карст находился не глубже тех же 15м.
     Однако простейшие эксперименты доказывают, что горные породы не обладают упругостью. В самом деле, стальная плита при нагрузке прогибается, а если снять нагрузку, то за счет своей упругости возвращается в прежнее состояние. А вот если нагрузить плиту из горной породы - она тоже прогнется, но обратно не распрямится, потому что она прогнулась не за счет упругих свойств, а за счет накопления микронарушенностей. Именно поэтому, если в земной толще есть зона трещиноватости, скажем, тектонического происхождения, то влияние ее доходит до поверхности. Мы это проверяли в Петербурге, где мощность осадочного чехла составляет 250м, и в Москве, где мощность его составляет 900м, и в Оренбурге, где глубина залегания гранитов - 5км.
     С этих позиций, то, что произошло в Канаде в 1913 году, становится понятным. Элеватор был построен в зоне тектонического нарушения. Но известняковая плита, находящаяся на глубине 20м, не была разрушена. Когда строили здание, воздействовали сначала тяжелой строительной техникой, потом самим зданием, и вызвали развитие трещиноватости и глинистого грунта, и известняковой плиты. В эту трещиноватость снизу устремилась вода, потому что зона тектонических нарушений - это зона, где можно брать воду. Очень часто эта вода имеет кислотный характер. А что будет с мрамором, известняком, если на него воздействовать кислотой? Он с шипением растворится. Таким образом, известняк исчез, образовался карст, над ним породы стали обводняться, глина сухая стала превращаться в глину мокрую, и здание легло на бочок.
     Второе свойство зон тектонических нарушений - это то, что в этих зонах всегда можно брать воду, и это прекрасно. Мы уже много лет даем людям информацию, в каком именно месте на дачном участке или на усадьбе проходит зона тектонического нарушения, и если в этом месте поставить колодец, вода в нем будет всегда, да не простая, а глубинная, родниковая. За последние 13 лет у нас не было ни одной осечки - мы находили эту воду и в Москве, и в Подмосковье, и в Сибири, и в Петербурге - это железно!
     Третье свойство обнаружил профессор Анатолий Дмитриевич Сашурин из Екатеринбурга - его отдел прогнозирования техногенных катастроф Уральского отделения АН РФ взял для работы нашу методику и аппаратуру. Они обнаружили, что в зонах тектонического нарушения проявляется планетарная пульсация.
     Нам в свое время удалось доказать, что горные породы в зонах тектонических нарушений находятся не в твердом состоянии, а в состоянии как бы твердой жидкости - то есть, это не слежавшиеся породы, а некая субстанция, в которой частицы находятся в режиме постоянного микроперемещения сверху вниз. И поэтому в этой зоне при проведении бурения невозможно взять керн. Но прочесть об этом негде, потому что согласно известным нормативным документам, если потери керна при керновом бурении превышают 40%, то вас как буровика нужно гнать с работы и уж как минимум эту работу не оплатить.
     - То есть, если керн взять невозможно, виноват буровик?
     - По нормам, именно так! Виноват всегда буровик, и если у него потери действительно большие, ему ведь больше ничего не остается, как принести керн из соседней скважины. С этим я неоднократно встречался, и если вы пообщаетесь со старыми геологами-буровиками, вам приватно в этом признаются очень многие - выхода нет. А вместе с тем, как оказалось, невозможность взять керн - это признак зоны тектонического нарушения. В породе, которая находится в состоянии твердой жидкости, работает закон Архимеда. Всем же известно, когда каждой весной из почвы всплывают камни - именно в зоне тектонического нарушения. Известны страшные случаи, когда на кладбищах гробы вылезают на поверхность!
     Так вот, сам факт планетарных пульсаций был обнаружен давно, но ученые не могли принять это к сведению, потому что этого быть не могло - если среда твердая, в ней не может быть локальных зон пульсации. И когда Сашурин прочел в одной из моих статей, что в этих зонах порода находится в состоянии твердой жидкости, все встало на свои места. То есть, планетарная пульсация в пределах этой зоны есть, а за пределами ее нет.
     А теперь представьте себе, что вы проложили трубу, рельсы или положили фундамент в виде железобетонной плиты, которая имеет мощные крепления как в зоне неподвижной, так и в зоне пульсирующей. Сашурин обнаружил, что амплитуда этой пульсации может достигать 10см. Частота пульсации очень низкая, настолько, что физически ее не ощутить. Но если трубу пусть и со сверхнизкой частотой, но постоянно мотает, долго она простоит?
     Вы знаете, бич трубопроводов состоит в том, что они лопаются. На территории России в год таких аварий насчитывается около 80 тысяч! Я сначала думал, что ослышался - но оказалось, что это правда. Более того, они лопаются в одном и том же месте. Можно, конечно, говорить, что трубы плохие, но если после ремонта труба опять и там же лопнула, нужно же задуматься, почему это происходит? Почему в других местах старые трубы стоят, а в этом - новая - лопается? Существует статистика, и ее изучал профессор Сашурин, что на некоторых участках трубопровода в одном и том же месте было до 9 разрывов!
     - И никаких выводов?
     - Ну как же! Правда, выводы не те, о которых вы думаете. Почему было внезапным обрушение пород кровли в шахтах? Была непонятна физика этого явления, поэтому не могли его прогнозировать. Почему случается разрушение трубопроводов? Непонятна физика этого явления. Поскольку мы поняли физику этого явления, мы можем предсказать, где труба опять лопнет и дать рецепт, как сделать, чтобы она не лопнула.
     Когда же мы выступили с профессором Сашуриным на довольно серьезных симпозиумах, нас чуть не убили наши слушатели. Нам дали понять, что если прекратятся аварии, очень большое число компаний и их сотрудников пойдет по миру - им нечего будет ремонтировать! Денег на обслуживание трубопроводов дается очень мало, и только когда рванет - все в порядке, золотой дождь! И поэтому наши "коллеги" очень любят применять методы диагностики, которые не дают конкретных результатов - всякие магнитометрические, ультразвуковые и т.д. У них столько аппаратуры! Но если хотя бы один из этих методов мог предсказывать разрывы, они бы его не взяли на вооружение. Так что общего языка мы не нашли. Вот такая грустная история.
     Но свойств у зон тектонических нарушений гораздо больше, и самые опасные заключаются в том, что вместе с водой из больших глубин могут выходить глубинные газы - радон и прочая гадость, которая нас с вами убивает. Жаль, что нет статистики болезней людей, живущих на первых этажах, - получились бы очень интересные цифры. В некоторых домах на первом этаже это сплошная онкология из-за радона. Медики такие случаи знают, а еще иногда находят в некоторых домах очень экзотическую аллергию, которой больше нигде нет. А в одном доме в Екатеринбурге живет четыре больных какой-то редчайшей разновидностью болезни Дауна - в одном доме! И больше в Екатеринбурге этой болезни нигде нет. Это говорит о чем-нибудь? Людям давно были известны такие места, сейчас их называют геопатогенными зонами. Их обнаружили на интуитивном уровне и знают, что в них долго не проживешь. Мы как-то столкнулись со случаем, когда дворец одного олигарха стоимостью в миллион долларов оказался построен в такой зоне, и жить в нем нельзя.
     Еще одна производная свойств зоны тектонических нарушений - это ее пористость и проницаемость. Ведь если она проницаема снизу вверх, то она проницаема и сверху вниз. Если автомойка или нечто подобное попадает в эту зону, то вся грязь уйдет на колоссальные глубины и невообразимые расстояния.
     Такая беда случилась под Санкт-Петербургом, где есть полигон "Красный бор" - место для захоронения высокотоксичных отходов химического производства, одобренное геологами для такого использования, поскольку там залегает мощный слой кембрийских глин - они, дескать, непроницаемы. Но в зонах тектонических нарушений непроницаемых пород нет, вот и здесь захороненное вещество стало обнаруживаться на соседних участках - а это уже катастрофа! Мы делали обследование полигона и обнаружили, что его пересекает мощнейшая зона тектонического нарушения. Мы дали эту информацию, но она никому не понравилась, и было принято решение, что заражение окружающих участков идет за счет того, что несознательные шоферы сваливают эти отходы не на полигон, а по дороге к нему. Когда мы дали свое заключение, что это не так, на нас решили подать в суд. Но не подали - может быть, истцов отговорили, может быть, еще что-нибудь произошло, но нас оставили в покое. Вот вам и свойства зон тектонических нарушений.
     - Каким же образом эти свойства могут оказать влияние на строительный процесс?
     - При строительстве истинным фундаментом является не собственно фундамент здания, а тот фундамент, на который вы свой фундамент ставите - грунты, и вы должны свойства их знать. Раньше их не знали. Ведь познание бесконечно, и как мы сегодня смотрим с юмором на уровень познания XVI века, так и на нас будут смотреть из века XXIII. Долгое время свойства грунта были неизвестны, но с другой стороны, здания разрушаются - стало быть, что-то здесь нечисто. И вот в начале ХХ века была придумана панацея от этой беды - система инженерно-геологических изысканий. Перед началом строительства бурятся четыре скважины по углам будущего здания, дается заключение о состоянии грунта, и строитель выходит на площадку. Но, поскольку эти четыре точки не отражают свойства грунта всей площадки, то бурение не содержит ключевой информации. Более того, вам дают не результаты бурения, а разрешение на строительство. То есть, говорят - строить можно. Как? А как вы задумали, так и стройте.
     - То есть, результатов геоизысканий заказчик фактически не получает?
     - Ну как Вы могли такое подумать?! Отнюдь - он получает геологический журнал с описанием пород, причем с таким, какое и получить невозможно! Чего стоит один только "угол внутреннего трения"! В жизни не видел, как его получают!
     Когда мы все это поняли, мы с коллегами стали обходить разного рода конференции, строительные выставки, и задавать архитекторам и строителям один вопрос: был ли у них в практике случай, когда в результате инженерно-геологических изысканий пришлось хоть что-то изменить в своем проекте? Место строительства, этажность, конструкцию фундамента и т.д.? Мы опросили очень много людей - сотни, и один-единственный старичок вспомнил, что когда-то, лет 30-40 назад на Камчатке был такой случай... Это же само за себя говорит! Если результатами геоизысканий не пользуются - значит, они неинформативны.
     Посмотрим на эту картину с другой стороны. Когда бурят скважины? Делать это должны в предпроектный период, а на самом деле, как правило, делают уже после начала строительства! То есть, никто и не ожидает что-либо получить, но нужно пробурить, чтобы не сесть в тюрьму, когда здание рухнет.
     - То есть, если участок отведен, он будет застроен?
     - Да, он будет застроен так, как вы замыслили, и никаких фокусов. Если вы не пробурите, а здание рухнет - вы сядете, а если пробурите, а оно рухнет - никто не несет никакой ответственности. То есть, этим бурением вы оплачиваете индульгенцию самому себе.
     Мы с этим лично столкнулись - делали изыскания на 27 километрах кольцевой дороги вокруг Петербурга и обнаружили ужасные участки, которые будут ремонтироваться всегда! Всегда ведь обвиняют дорожных строителей, но их вины тут нет - просто дорога пересекла зону тектонических нарушений. Но, поскольку мы делали свои изыскания тогда, когда уже началась отсыпка полотна (!), наша информация оказалась ни к чему.
     - Конечно, кто же будет переносить такую дорогу!
     - Да не нужно переносить! Ведь кто владеет информацией - тот владеет миром. Предположим, я сообщаю, что на дороге есть зона, которая не потерпит, если на нее что-то обопрется - любая опора, свая уйдет в грунт. Значит, нужно в этом месте сделать мостовую конструкцию - и все, проблема решена. Но строители дороги устроили нам истерику, сказали, что мы плохо выполнили свою работу, и ничего не изменили - а на предсказанном месте идет постоянный ремонт.
     Нам это нравится, потому что существует такая проблема как эффективность прогнозирования. Допустим, что мы сообщили об опасной зоне, а застройщик поверил, предпринял меры, понес затраты - и здание стоит, как новенькое, десять лет и не разрушается. Его начинает точить червь сомнения: а если бы он не заказал наши исследования, может быть, здание тоже стояло бы? Да и нас одолевают сомнения - правильно ли мы предсказали, ведь дом стоит! А вот если на нас плюнули, то все прекрасно - у строителя все разрушилось, значит, мы были правы! Но шутки - шутками, а других средств проверить точность прогнозирования не существует.
     - Адам Григорьевич, Москва сейчас строится очень стремительно - выше, больше, глубже. Рекордсмен у нас, конечно же, Москва-Сити. Но приглашали ли вас хотя бы раз именитые московские застройщики посмотреть, на чем же они строят свои небоскребы?
     - Да, приглашали - один раз. 7-8 лет назад на Мясницкой рухнул свежепостроенный дом. Интересен тот факт, что он был построен на месте старого внезапно рухнувшего дома, а когда построили новый большой дом, рухнула именно та часть, которая стояла на месте старого.
     В Москве вообще довольно часто что-то проваливается, и когда мы разобрались с нашими находками, после очередного провала я написал в письме мэру Москвы Ю. Лужкову, что мы могли бы помочь разобраться и показать причины этих неприятностей. Реакции не воспоследовало. Вскоре опять что-то провалилось - опять я написал письмо, а в конце приписал: "Что же у вас еще должно рухнуть, чтобы вы обратили на это внимание?" Буквально через неделю пришло приглашение в Москву на совещание комиссии по градостроительству по поводу разрушения этого самого дома на Мясницкой.
     Мне удалось доказать верховным строителям московского градоначальника, почему разрушился этот дом - я его никогда не видел, не знал, где он находится, но рассказал в подробностях, что именно происходило и как. Убедил! На этом совещании присутствовал один почтенный старец в шапочке академика, который поинтересовался, сколько же стоит обследование подобного здания? Мы в то время жили на миллионы, и я ответил, что миллиона три. -Долларов?- уточнил он, и услышав, что рублей, объявил разработку нецелесообразной.
     - Но ведь это действительно очень маленькая сумма - наверно, сотая доля процента стоимости самого строительства!
     - В этом наша беда и состоит! Наш метод оказался самым дешевым из всех геофизических методов! Кому же нужен дешевый метод, на котором ничего не заработаешь?! Когда, например, мы работали на очистных сооружениях в Ольгино под Санкт-Петербургом, я объяснял и доказывал, что происходит - и, значит, можно что-то предпринять. Но в процессе работы мы узнали очень интересную вещь - то количество денег, которое выделяется этому хозяйству на ремонт, уже намного превысило бюджет всего водоканала! А вы говорите - отказываться от таких денег!
     - В Москве в ближайшее время собираются построить добрую сотню высоток... А если хоть одна из них попадет на зону тектонических нарушений? Это же страшное дело!
     - Совершенно верно, это страшное дело, тем более, что вся средняя полоса России - зона потенциального карстообразования.
     - Вы сказали, что где-то 4% от общего объема зданий попадает на зоны тектонических нарушений...
     - Попадает значительно больше, но 4% - это статистически возможные внезапные разрушения.
     - Исходя из того, что наша страна собирается в недалеком будущем строить 100 млн. кв. м. только жилья, это значит, что 4 млн. кв. м. по всей стане могут обрушиться. Что делать, чтобы этого не случилось? Кому и какими словами надо сказать, что эти 4 млн. просто сгинут?
     - Теми словами, которыми хочется сказать - нельзя, мы же с вами не экстремисты. На самом деле, нет ничего более инерционного, чем наше сознание. И если вам как студенту, с первого курса твердили фразу "строить можно везде" - это на всю жизнь, это сидит в подсознании. Не торопитесь - лет через 50 будут создавать институты для изучения свойств зон тектонических нарушений.
     - Но к этому времени обрушится огромное количество зданий...
     - Но еще больше не обрушится, а это внушает оптимизм. Мы свои исследования начали в 1977 году, и когда у нас что-то начало случайно получаться, то первая реакция моих коллег и моего научного руководства была - заткнуть мне рот, причем любыми средствами. Лет десять подряд всю мою группу пытались выгнать из Горного института, и меня это жутко расстраивало, потому что у нас все прекрасно получалось. Ведь мы решили проблему прогнозирования обрушений пород угольных шахт. Это очень здорово! Сколько жизней этим сохранилось! А вы знаете, как это было ужасно для всех остальных ученых, на самом деле? Я же вам сказал, нет ни единой научной горняцкой группы, которая не занималась бы этой тематикой. Так если признать, что мы эту проблему решили, чем они будут теперь заниматься?
     Поэтому, когда нас выгнали, все вздохнули с облегчением, все тут же заросло ряской, и никаких следов от нашей работы не осталось. Посмотрите сегодняшние статьи и доклады на конференциях - они слово в слово такие же, как были 40 лет назад. Что там прибавилось? Компьютерная техника, красивые картинки - и все!
     Я 25 лет проработал в Горном институте, 15 лет прожил в шахте, 6 лет, до этого еще плавал на подводных лодках, я общался с условно досрочно освобожденными, алкоголиками в третьем поколении, и скажу вам, что ни в одной области нет столько жуликов, сколько в науке. Если я занимаюсь Наукой, вы же понимаете, как у меня все непонятно? Да я вам так все расскажу, что никто ничего не поймет, и только все подумают, какой я умный! Но ведь это же дает полную безнаказанность, неподконтрольность, недоказуемость. Я не хочу говорить про всю науку, но могу сказать, что в области горного дела, сейсморазведки, строительного дела 99,9 % - жулики. За четверть века на моих глазах было защищено великое множество кандидатских и докторских диссертаций. Я вам ни одну из них не назову не липовой. Вы бы слышали, что они защищают!
     Вообще-то мне их жалко. Ведь единожды солгав в науке, человек на всю оставшуюся жизнь остается научным импотентом. Жить, чтобы чем-то казаться... кошмар!
     Я сначала очень расстраивался, когда за каждую находку получал по морде, а потом мне повезло, на моем пути оказались умные люди, методологи... Есть такая книга Куна, автора понятия парадигмы, "Структура научных революций", в которой он доказывает на примерах, что если вам в голову пришла приличная мысль, должно смениться, как минимум, одно поколение, чтобы эту мысль назвали приличной, а до этого все будут утверждать, что это сказано по неграмотности.
     Я вам скажу честно: когда в науке что-то получается, испытываешь такое удовольствие, выше которого нет ничего. Это никакими деньгами не измеряется! Когда что-то получилось, значит, прожил не зря.
     Мы поможем всякому и любому, кто захочет воспользоваться нашими наработками, чтобы изменить положение дел. Но если не хотят - мы же не будем тянуть насильно!
     - Значит, дома рушиться будут...
     - Будут. А если вы посмотрите в Интернете информацию о внезапных разрушениях инженерных сооружений, то вы увидите, что они происходят каждый день.
     Но ведь есть же методы оценки состояния уже функционирующих сооружений?
     Понимаете, мы исходим из того, что состояние дома целиком зависит от свойств грунта, на котором он стоит, а то, что вы спрашиваете - это о методах контроля без учета свойств грунта. Мне кажется это не логично. Это все равно что изучать работу желудка без учета свойств потребляемой еды.
     Так вот, должен вас огорчить. Таких методов не существует.
     Ну как же так? В откликах на наш с вами предыдущий материал есть много ссылок именно на методы обследования домов.
     Обследовать - глагол несовершенного вида. Можно всю жизнь обследовать, и ничего так и не обнаружить. Вот, сейчас очень популярен в научной литературе метод обследования домов, который заключается в том, что по несущим конструкциям, по стенам, наносят удар, скажем, мешком с песком, а установленная на этом доме система датчиков (сейсмоприемников) регистрирует возникающие в результате удара колебания. Сопоставляя параметры этих колебаний, можно (казалось бы) составить представление о состоянии дома в целом. Для математиков это очень благодарная тема. Поле деятельности колоссальное. Диссертаций защищено видимо-невидимо. Дело за малым. А был ли хоть один случай прогнозирования состояния дома на основании этих исследований? Оказывается, нет. Этим ведь все сказано, не правда ли?
     И вот все серьезные организации (естественно, в первую очередь, МЧС) приобретают эти вот станции, и дают заключения. Под станции используются микроавтобусы. Они забиты компьютерами и прочим эффектным оборудованием. Обследование одного средних размеров дома стоит примерно 200 тысяч рублей.
     А кто же будет платить за никому не нужные исследования?
     Вам скажут, и вы заплатите. Никто же из своего кармана не платит.
     - Значит, получается, многоквартирный жилой дом может внезапно разрушиться, и предугодать это невозможно...
     - А еще хуже, если это ТЭЦ или АЭС. Дело в том, что существует еще одно свойство зон тектонических нарушений. Может быть, вы когда-нибудь слышали термин "техногенное землетрясение" - его еще называют "горный удар", когда вдруг, ни с того, ни с сего, здание, сооружение, насыпь, дорожное покрытие - внезапно проваливается под землю.
     Это явление многие знают, существуют лаборатории прогнозирования горных ударов, есть организации, которые этим занимаются. Но нам в очередной раз повезло, и мы разобрались с физикой этого явления. Оказалось, что физика настолько элементарно проста... Во-первых, горные удары всегда происходят в зонах тектонических нарушений - мы в этом убедились. А физика полностью аналогична хрестоматийному случаю, когда под взводом солдат из-за резонанса рухнул мост. Именно такое же резонансное явление вызывает и горные удары.
     Если в зоне тектонического нарушения с некоторыми определенными свойствами поставить вибрирующую технику - насосы, вентиляционные установки, мощные генераторы, то может возникнуть резонанс, и вся эта дрожащая техника когда-нибудь резко провалится. Это явление преследует насосные станции "Газпрома" - время от времени они взрываются, потому что при сжижении газа установки дрожат, и если какая-нибудь из них случайно оказалась в такой зоне, рано или поздно она провалится и при этом взорвется.
     На разного рода электростанциях, насосных станциях стоят динамо-машины, насосы, и если эта станция случайно попала в "нашу" зону - никто в этом не виноват, потому что раньше такие зоны определять не умели - то рано или поздно в результате вибрации может возникнуть резонанс, и она разрушится.
     Горные удары можно понаблюдать на очистных сооружениях в Ольгино, о которых я уже упоминал. Они построены лет 40 назад, и строились лет десять, и все 50 лет они разрушаются. То есть, они начали разрушаться с момента начала строительства - там постоянно идут горные удары. Представьте себе, что происходит, когда насосная станция, через которую проходит половина всех нечистот Петербурга, внезапно проваливается на полметра. Все трубы отрываются, все нечистоты выливаются - причем в эту самую зону, и распространяются очень глубоко и далеко. Трудно даже себе представить, как эта станция отравляет все вокруг!
     Разрушение удароподобно, и его не зря называют "горный удар" или "техногенное землетрясение" - оно прекрасно себя показало при разрушении Чернобыльской АЭС. Как известно, в момент аварии сейсмологи зарегистрировали два толчка под четвертым блоком. Это повергло всех в недоумение, потому что та территория не является сейсмоопасной зоной. Но если вспомнить, как все происходило, станет понятно, что при изменении режима работы четвертого блока, которое как раз и имело место быть, изменилась частота вибрации, и вибрация механизмов нечаянно угодила в резонанс.
     Вот посмотрите, что происходит там сейчас. После аварии сделали саркофаг, который непрерывно проваливается и разрушается. С чего бы это? Это же сверхпрочное сооружение из прочнейших материалов - и вдруг он трещит как скорлупа ореха. Почему бы не задуматься? А все потому, что он оказался в зоне тектонических нарушений, а в ней все проваливается и разрушается в результате планетарной пульсации. Мы пытаемся привлечь к этому внимание, но пока безрезультатно.
     - Это особенно актуально в свете того, что в ближайшие годы собираются строить около десятка новых атомных станций, а вдруг одна да попадет в эту зону?
     - Вероятность очень высока. Еще можно вспомнить такое явление на железной дороге, когда первая половина поезда проходит, а вторая отрывается и сходит с рельсов. Происходит внезапное, мгновенное разрушение насыпи - она только что была как новенькая, и вдруг возникает яма, провал! Это произошло в прошлом году подо Ржевом - половина поезда оторвалась и несколько цистерн с нефтью перевернулись. Когда на место аварии приехал зам. министра МПС, он сказал, что это не иначе, как от Бога, потому что этого не может быть. И на стрелочника не свалишь, потому что там нет стрелок! Так в чем же причина? Вибрирующим фактором оказались удары колесных пар, и при некоторой частоте этих ударов, как следствие резонанса, стала возрастать амплитуда колебаний рельсового полотна. Вплоть до разрушения.
     А что было дальше? Одна из перевернувшихся цистерн угодила прямо в эту самую яму, и народ с восторгом увидел, что нефть в землю буквально засасывает, и убирать ее не надо! А через день в километре от этого места нефть появилась в колодцах. Откуда? Объяснили - она всегда там была! Полотно, конечно, восстановили, но до следующего раза, а он, к сожалению, будет обязательно. Хотя предотвратить аварию элементарно - просто на этом участке скорость поезда должна быть такой, чтобы не попасть в резонанс и не вызвать удар. Повесить объявление, что в данной зоне скорость поезда не должна быть скажем, 30 км в час. И все! Аварии не будет! Но ведь нужно, чтобы МПС в этом было заинтересовано - а этого пока не случилось.
     Более того, если поднять архивы такой организации как "Мосжелдорпроект", выяснится, что такие аварии происходят периодически в одних и тех же местах! Ну надо же сделать хоть какие-то выводы! Кстати говоря, я целый год сотрудничал с этой организацией. Там работал замечательный директор Борис Канаев, который сразу все понял. Знаете, они меня сначала месяц проверяли, заставляли работать там, где они сами все знают, приставили ко мне двух сотрудников, которые следили, чтобы я ни у кого ничего не спрашивал. Я им принес результаты, они наложили их на свои архивные данные, и когда 100% совпало - вы бы видели этого директора! Он кричал от восторга! Он говорил: "Ты нас спас! Раньше мы ремонтировали все подряд, но сейчас нет таких денег, и мы должны заранее знать, где ремонтировать!".
     Но потом, когда я выполнил большую работу по прогнозированию и оценке железнодорожного полотна, он попросил меня провести семинар, на котором присутствовали директора и главные инженеры других железнодорожных НИИ. И когда директор объяснил им, какая проблема решена, они быстренько пошли к своему министру и все ему объяснили. Так что Канаев сначала мне даже не мог оплатить работу, которую я выполнил. Дело в том, что существует целая армия как бы ученых, как бы решающих проблему прогнозирования аварий на железных дорогах, специальные измерительные поезда... А я нечаянно подложил им такую свинью!
     - Вы рассказываете удивительные вещи!
     - Когда я провожу семинары на различных уровнях, я прошу людей не верить ни одному моему слову, потому что все проверяется. Все! А особенно в той области, в которой мы работаем - в области измерений. Мы же геофизики. Метод спектральной сейсморазведки, который у нас родился - это совокупность измерений. Я не верю вашим измерениям, дайте, я их повторю - это единственный нормальный подход в физике. Верить можно только в Бога, все остальное - проверять.
     Я говорю людям: то, что я рассказываю, вы должны проверить, и я покажу, как это проверить на ваших же лабораторных установках. Я делал такой доклад в Новосибирском Академгородке, в институте Геофизики. Мне очень повезло - я обнаружил несколько новых физических явлений и эффектов. Один из них я начал рассказывать, причем этот эффект очень яркий - эффект акустического резонансного поглощения. Он очень интересный и элементарно простой. Произошло невероятное - академик, который вел этот семинар, понял, куда я клоню, потому что, если этот эффект действительно существует, значит, само направление сейсморазведки нужно считать заблуждением, и сказал, что этого эффекта быть не может. Я предложил показать этот эффект в их лаборатории, на их аппаратуре. Зав. лабораторией не допустил этого, ссылаясь на такие глупости, что и говорить неудобно. Но если физик отказывается от наблюдения физического эффекта - он не физик, он кто-то другой!
     Еще один пример: этой зимой обрушилось очень много крыш - в Германии, Чехии, России. Посчитали, что виноват снег. На самом деле, это не так - все строительные конструкции рассчитываются на многократные нагрузки. Все оказалось очень просто: попав в зону тектонического нарушения, опора начинает в нее уходить, причем за счет планетарной пульсации она уходит с наклоном, балки выходят из зацепления, и крыша падает. Поднимите материалы: во всех разрушившихся сооружениях сначала появились трещины в полу! В Басманном рынке перед обрушением в подвале лопнула труба горячей воды. С какой стати? Это подвижки грунта. А пульсация неравномерна - один год она более активная, один год - менее. Это было время максимальной активности планетарных пульсаций.
     - Но ведь это же можно проверить?
     - Конечно, это измеряется элементарно просто! Если здание угодило в эту зону, я заранее знаю, что здесь произойдет. Я, по крайней мере, попрошу проконтролировать, чтобы сочленение балок было таким, при котором балка не упадет, если там будут подвижки.
     - Я в процессе разговора все больше вспоминаю "Трансвааль-Парк"...
     - Там на самом деле все очевидно - лопнула железобетонная плита, на которой он стоял. Потому что по всем признакам построен он был в мощнейшей зоне тектонического нарушения. Естественно, следом за плитой пошли опоры, а затем рухнула крыша. Эту трещину даже сегодня можно увидеть собственными глазами. Откуда бы это она взялась?..
     - То есть, Нодар Канчели ни в чем не виноват?
     - Ни в малейшей степени - ни в Басманном рынке, ни в "Трансвааль-Парке". Но когда его адвокату передали, что есть доказательства его невиновности, и их можно развить, ответа на наше послание мы не получили.
     - Ну что ж, значит, господину Канчели так удобнее... Но какова же плотность этих зон тектонических нарушений? Просто, чтобы строители задумались...
     - В Петербурге плотность очень высока, и невооруженным глазом можно видеть, как разрушаются дома. Но природное явление везде одинаково - мы делали исследования в Москве, и разницы никакой, хотя здесь мощность осадочного чехла - километр. В Оренбурге мощность осадочного чехла пять километров, а здания трещат точно так же, как и в Питере. Хотя в Оренбурге наблюдается интересная картина - по одну сторону Урала старая часть города, - а он старше Петербурга - практически как новенькая, мы обнаружили всего один дом с трещинами. Зато на другом берегу Урала таких домов очень много.
     Так природа распорядилась, и не надо с ней бороться, ее надо исследовать и учитывать ее капризы.
     - Я надеюсь, что в скором времени вы опять расскажете нам что-нибудь не менее интересное. Со своей стороны могу пообещать, что мы зададим вопросы всем руководителям поименованных ведомств и будем ждать на них ответы. Спасибо за беседу!

Лариса ПОРШНЕВА.

**********************
ВЫНОСЫ
Я вам скажу честно: когда в науке что-то получается, испытываешь такое удовольствие, выше которого нет ничего. Это никакими деньгами не измеряется! Когда что-то получилось, значит, живешь не зря.