Re: В защиту философии

С книгой Куна «структура научных революций» я познакомился в очень тяжелый период моей жизни. Году, примерно, в 80-м. Я выполнил все задания моего руководства. Мою методику прогноза обрушения пород кровли в угольных шахтах буквально схватили шахтные геологи. Кроме того, эта методика была создана на основе обнаруженного мною в 1977 году нового физического эффекта.

Геологи утверждали, что это революция в горном деле, а в горном институте начальство буквально зверело в своей ненависти ко мне и к моей работе. Меня регулярно вытаскивали на всякие заседания ученых советов и доказывали мне, что я позорю своими работами институт. Я всячески пытался оправдаться, но, как я понял, умелые демагоги любое высказывание могут повернуть на 180 градусов. Я уже был готов бросить всё и уволиться. Что меня удерживало, это моральные обязательства перед шахтными геологами, которым нужна была аппаратура для прогнозирования обрушения кровли. Тот, кто хоть раз видел, как это происходит, и последствия этой беды, … Это ужас на всю жизнь. И еще, дело в том, что в те годы еврею устроиться на какую бы то ни было работу было невозможно. Думаю, меня не взяли бы и дворником. А ведь у меня была семья.

Кун на примерах убедительно показал, что всё, что со мной происходило, было нормально. Это было, со стороны моих «коллег», как бы признанием моих научных успехов. Я понял, что это нормально, что если у человека возникла приличная мысль, то нужно всего лишь подождать лет 50, и тогда ее примут. Пока не сменится одно-два поколения ученых, надеяться не на что. Что самое опасное для ученого – это обнаружить новый физический эффект. Тут не в зависти дело. Каждый новый физический эффект частично перечеркивает предыдущий уровень знания. Ну кто же из маститых ученых согласится, чтобы то, на чем он вылез в маститые, оказалось перечеркнутым…

Книга Куна стала моим поводырем и оружием. Я понял, что самое важное для меня – это метрологическая корректность всех моих экспериментов. А еще, пользуясь его наработками, я предвидел каждый враждебный шаг со стороны моих «коллег». Я и мои ребята до 1993 года жили буквально как на передовой линии огня. Но в отличии от нападающих, воспринимали всё с юмором. Этот юмор доводил этих… не знаю, как их назвать, до истерик. А в состоянии истерики человек не может грамотно нападать. Он делает глупости, чем я пользовался с большим удовольствием.

Ну, а с 1993 года мы, что называется, на вольных хлебах. Мы и тогда-то от своих научных результатов получали ни с чем не сравнимое удовольствие, а сейчас мы плюс к тому живем и дышим полной грудью.