Почему не используют метод прогнозирования аварий на шахтах

Гликман А.Г.
НТФ "ГЕОФИЗПРОГНОЗ"
24 марта 2016, Санкт-Петербург

Статья была написана в качестве ответа -
см. и участвуйте в обсуждении в группе «Хэлоу, Воркута»

Так сложилось, что шахты не имеют вообще никакой самостоятельности. Раньше над ними стоял Минуглепром, а теперь – ВНИМИ. Без ведома ВНИМИ никакая шахта не может вообще ничего. Разрешение на любое действие на шахте должно быть подписано внимовцами. Нынешний директор ВНИМИ Яковлев Д.В. был раньше главным геофизиком Министерства Угольной Промышленности, и где-то в начале 80-х годов я, не желая того, поймал его на воровстве и выбил у него буквально из рук Государственную Премию.

Речь о методе каналовых волн. Это была классная афера. В 1961-м году в журнале «Geophysics» появилась статья о методе каналовых волн, с помощью которого якобы можно выявлять зоны тектонических нарушений прямо из подземных выработок. Все угледобывающие страны проверили эту информацию, поняли, что это лохотрон, и на этом у них всё кончилось. Как известно, Россия во всем идет своим путем, и этой историей воспользовались три друга – Яковлев, Азаров (который потом был премьером на Украине) и Исаев.

Они решили на этом деле хапнуть Госпремию, и машина закрутилась. Под это дело были созданы заводы и НИИ, которые смастрячили специальную подземную аппаратуру для реализации этого метода. Далее, было создано 28 геофизических отрядов, которым раздали эту аппаратуру и потребовали, чтобы они получали на шахтах документы о 80-процентной эффективности этой аппаратуры при выявлении зон тектонических нарушений. Кстати, я заметил, что если кто-то обещает 80-процентную эффективность, то, как правило, это лохотрон. Я как-то оказался случайно в кабинете Яковлева, когда он разговаривал по телефону с главным инженером какой-то шахты, и тот объяснял ему, почему не может дать бумагу об эффективности метода каналовых волн. Он говорил в извинительном тоне, что метод не дает вообще никакой информации. И что он бы с удовольствием подписал требуемый документ, но видимо, у них такая геология...

На что Яковлев очень успокаивающим тоном стал объяснять, что ни в коем случае нельзя, чтобы в документе была какая-нибудь неправда. Но... вы знаете, сейчас так трудно со всем, в чем нуждается шахта, что может оказаться, что мы не сможем вас обеспечить даже самым необходимым. А тогда без подписи Минуглепрома никакая шахта вообще не могла получить ничего. Вплоть до карандашей и резинок. В общем, вопрос с документом был решен.

В то время мы начинали сотрудничество с шахтой Распадской. И когда я туда приехал в первый раз, то познакомился с гл. геофизиком шахты Забалуевым. Он решил, что мы приехали по поводу метода каналовых волн, и отнесся к нам крайне враждебно. А когда это недоразумение обнаружилось, то он рассказал такую вот историю. Они, говорит, требуют документ о 80-процентной эффективности, а метод вообще ничего не дает и не позволяет увидеть даже штреки...

Я тогда не знал ничего ни про метод каналовых волн, ни про Госпремию. И эту святую троицу я тоже еще не знал. У нас (ЛГИ) был тогда с Минуглепромом договор о внедрении наших разработок, и гл. геолог Министерства меня как-то попросил к нему зайти. При этом он спросил у меня, знаю ли я что-нибудь о методе каналовых волн. Ну, я и рассказал ему мнение Забалуева. Он попросил меня, чтобы я принял участие в конференции по методу каналовых волн, которая должна была состояться в Донецке с тем, чтобы попытаться решить эти неприятные проблемы. Просьба Заказчика – закон. И я поехал в Донецк.

Но это была не просто конференция. Туда приехали все отряды, эксплуатирующие метод каналовых волн, с документами с различных шахт, удостоверяющими эту несчастную 80-процентную эффективность. Эта конференция предполагалась как последний этап для выхода на Госпремию. Но я этого не знал. Меня представили тогда как докладчика от ЛГИ, разрабатывающего новый геофизический метод. И я, рассказав в общих чертах то, что получается у нас, сказал, что вообще-то наша разработка касается поля упругих колебаний, как и метод каналовых волн. И, как их коллега, я считаю, что должен им сообщить о том, что геофизики Распадской утверждают, будто с помощью метода каналовых волн нельзя увидеть даже штреки. Так что уж тектонику и тем более с помощью этого метода нельзя обнаружить.

Раздался истошный вопль от сидящей на первом ряду святой троицы: «Кто его сюда пустил?!!». А потом закричали все находящиеся в зале геофизики, которые тоже проверяли этот метод, пытаясь выявить штреки, и все пришли к тому же выводу, что и Забалуев, но сказать об этом побоялись. Яковлев в тот же момент поклялся мне, что он позаботится, чтобы у меня никогда ничего не получилось. Столько лет прошло с тех пор, а я до сих пор не могу без смеха вспоминать эту историю. Но в общем-то, всё хорошо получилось. Если бы этот метод получил Госпремию, то все шахты были бы вынуждены использовать этот совершенно неинформативный инструмент.

А зачем же главный геолог Минуглепрома сделал такую подлянку своему главному геофизику? Оказывается, что Госпремию получает всегда не один человек, а коллектив из не более чем 10 человек. Так вот, главный геолог не попал в эту десятку... Но Яковлев крепко держит свое слово, и я его влияние чувствую постоянно и до сих пор.

С 1981-го по 1993 год шел серийный выпуск нашей аппаратуры «Резонанс», с помощью которой впервые в Мире осуществлялся прогноз устойчивости кровли в угольных шахтах. В шахтах, оснащенных этой аппаратурой за все это время не было ни одного внезапного обрушения кровли. Однако под давлением некоторых достойных людей (некоторых вы уже знаете) в 1993 году моя исследовательская группа была уволена из ЛГИ, мы при этом потеряли доступ в шахты, и был остановлен выпуск аппаратуры «Резонанс».

Однако, работая с тех пор на земной поверхности, мы обнаружили существование некоторых, ранее неизвестных геологических объектов, наличие которых обуславливает разрушение как наземных, так и подземных инженерных сооружений. В том числе, самих горных пород и подземных выработок. И, таким образом, возник метод оценки и прогнозирования состояния подземных выработок, для чего теперь уже не нужно спускаться в шахту. Ну, а то, что при встрече выработкой зоны тектонического нарушения будет и метан, и вывалы, и пучение, думаю, рассказывать не надо.

В 2003 году по материалам, полученным при испытании нового метода на шахте «Инская» («Листвяжная») я написал статью «Можно ли прогнозировать устойчивость подземных выработок, не спускаясь в шахту»

В этой статье я описал не все результаты этих испытаний. Дело в том, что, проходя с аппаратурой ССП вдоль еще не пройденного штрека (над штреком), что было сделано для того, чтобы пресечь всяческие подозрения в том, что мы взяли уже существующую информацию, мы обнаружили участок будущего штрека, где ожидалась аварийная ситуация.

О нашей работе на шахте как-то узнал Яковлев, и шахтным людям (геологам и маркшейдерам) крепко за это попало. С тех пор мы если и работаем на шахтах, то так, чтобы не оставлять там никаких следов. А аварийные зоны, которые мы при этом выявляем, нейтрализуют без ссылок на нас.

Так вот, в той зоне, которую мы тогда указали, при проходке, примерно через год после нашей работы было три нуля.

Так что могу сказать с уверенностью, что метод работает. А вот как нейтрализовать всяких яковлевых, должны подумать сами шахтные люди.